Статья для журнала "Экзистенциальная традиция: философия, психология, психотерапия", 2004 г.
Емельяненко Александра
Мы давно хотели туда поехать. Еще в 1998 г в Кисловодске мы купили двухтомник Тик Нат Хана «Будда», в предисловии к которому было написано немного об авторе и о «Селении Слив» - монастыре, который он основал во Франции. Так мы впервые узнали, что Тик Нат Хан – это современный мастер дзэн, поэт, настоятель монастыря, номинант Нобелевской премии мира. Родившись во Вьетнаме и став монахом в шестнадцать лет, он пережил трудное время гражданской войны у себя на родине, одинаково помогая обеим воюющим сторонам, спасая жертв наводнений, участвуя в социальной помощи и развитии сельскохозяйственных сообществ. Он действительно своей жизнью воплощает концепцию «социально активного» буддизма, справедливо полагая, что если это учение помогало людям меньше страдать в течение 2600 лет, оно может пригодиться и сейчас. Тогда мы только удивлялись мужеству и энергии этого незнакомого человека, вынужденного из одной далекой страны эмигрировать в другую. Еще поразило описание монастыря, который он основал во Франции. Как писал в предисловии Джоакино Ди Фео, «Летом это место великолепно, оно окружено сливовыми деревьями и полями подсолнухов». Заканчивалось предисловие приглашением «доставить себе удовольствие, поехать в Селение Слив». Очень интригующе, загадочно и поэтично. Мысль о том, «почему бы и нет» родилась именно тогда, как будто зеленые поля и сливовые деревья уже позвали нас отдохнуть в их объятиях. Со временем мы познакомились с другими книгами Тик Нат Хана, сами стали практиковать дзэн, а потом и опираться на него в помощи своим пациентам и клиентам. Конечно, мы побывали на сайте Селения Слив и подсмотрели, как же оно выглядит. Мысль о поездке туда была то более, то менее реалистичной, но никогда не исчезала полностью. Все казалось очень сложным, начиная с денег, заканчивая многочисленными согласованиями по срокам поездки. Посланные по электронной почте письма долгое время оставались без ответа, дозвониться туда так и не удалось, и оставалось только полностью отказаться от идеи этой поездки, потому что изводить себя неопределенностью больше не было никаких сил. Как можно было предположить, после этого мы получили ответ. Начались сборы. В памятке приезжающим рекомендовалось захватить фонарики, наушники, постельное белье и теплые вещи. Очень немногие россияне успели там побывать, поэтому мы как следует порасспрашивали нашего наставника, руководителя Московского Дзэн-центра Бориса Валентиновича Ориона и Дмитрия Зосимова о тамошнем быте и необходимых вещах. Слава Богу, постели там дают, а фонарики не нужны, потому что территория освещается. Ура! Заезд и выезд в монастырь и из него происходят по пятницам, чтобы не нарушать распорядок занятий. Во всяком случае, только по пятницам монахи ездят на вокзал за гостями. Поэтому нужно было так рассчитать время приезда и отъезда, чтобы успеть провести в монастыре неделю – меньше просто не имеет смысла. Во вторник вечером мы были в Париже, а в пятницу утром отправились в Селение Слив. Монастырь находится неподалеку от Бордо, поэтому сначала три часа добираешься до Бордо на скоростном поезде, оттуда – час на электричке до Сент Фой Ля Гранд, а там полчаса на машине – и ты на месте. В Сент Фой Ля Гранд ощущение французской провинции усиливается – никто не говорит по-английски, крошечный вокзальчик и дивный воздух, чем-то напоминающий наши краснодарские курорты зимой. Уже конец дня, усталость и какая-то обалделость нешуточная. На вокзале безошибочно узнаются другие гости – «наши люди» широко улыбаются и носят большие рюкзаки. Так же безошибочно мы узнаем машину из монастыря – плавно въезжающий за нами мини-вэн с двумя безмятежными вьетнамцами на переднем сиденье. Всего забирают пятерых – кроме нас еще бельгиец, француз и немец, у всех превосходный английский и мы немного знакомимся в машине. Естественно, когда машина трогается, и мы понимаем что уже скоро-скоро будем в монастыре, мы переглядываемся и слегка пихаем друг друга локтями - дескать, «Невероятно, но мы действительно во Франции и направляемся в Селение Слив!» Всего шесть лет назад мы начали мечтать об этом, и вот это, наконец, происходит. Полчаса мы ехали почти в кромешной туманной тьме, пока не оказались в Верхнем селении – монастырь состоит из нескольких деревушек, и та, куда мы едем - для мужчин и пар. Нижнее селение – для женщин. Есть еще Среднее и Новое Селение. В Верхнем, кроме нас, было еще две пары – из США и Швейцарии, остальные 98 – мужчины, 53 из которых – монахи, а остальные – гости. Невозможно передать радушие встретивших нас людей. Невероятная искренность этих широких улыбок, как будто бы именно нас все здесь очень ждали. Все накопленное напряжение, усталость, невозможность поверить в такое количество доброты, собранное в одной столовой, постепенно растворялось, растапливалось впервые появившимися слезами. Как мы потом уже поняли, потому что плакали довольно часто, внятно объяснить, отчего это происходило, очень трудно. Просто в какой-то момент что-то начинает шевелиться в груди, и льются слезы, причем это совершенно не тяготит, это в порядке вещей. Тогда, когда мы приехали, ближе всего было невероятное ощущение того, что здесь, в этой холодной и туманной французской глубинке, мы оказались дома. Мы вернулись домой. «Откуда вы? Вы здесь впервые? На сколько вы приехали?» Официальными языками в монастыре являются три: английский, французский и вьетнамский, и прочные знания наших английских спецшкол нас здорово выручали. То и дело к нам кто-то подходит, спрашивает, и, что удивительно, внимательно слушает наши ответы. «Хлеб в твоих руках – это тело Вселенной», «Наслаждайся настоящим мгновением» - эта чудная каллиграфия висит в столовой. Каждые пятнадцать минут часы в столовой играют коротенькую музыкальную фразу. В этот момент все находящиеся там люди замирают и становятся очень сосредоточенными, некоторые закрывают глаза, возвращаясь к своему дыханию. Одна или две минуты – и столовая «отмирает» - люди продолжают разговаривать, шутить, идти по своим делам. Когда мы впервые делаем то же самое, нас благодарят. Первый вечер заканчивается очень рано, почти сразу после ужина нас провожают в комнату, и мы разбираем вещи, потому что завтра подъем в пять утра, как здесь заведено. В комнате все очень лаконично, но есть все необходимое – две кровати, душевая кабинка с горячей водой, туалет, настольная лампа, крохотный откидной столик и стул. Все очень просто и удобно, но ничего лишнего. Обогреватель работает циклически – периодически он холодный, как лед. Везде, где нужно, висят объявления на трех языках, все очень чисто, в холле нашего домика в тумбочке – моющие средства, тряпки, ведра. Правда, дверь в комнату, а также в душ и (о, ужас) в туалет не закрываются, но к этому быстро привыкаешь. Без спросу никто не заходит, а общаются больше в столовой или на улице. После ужина и до окончания завтрака предлагается практиковать молчание. Ложатся тут рано, но нам уснуть удается не сразу – слишком много впечатлений за день. Утренние медитации начинаются в 6, на них собираются обитатели обеих монастырей – и мужского, и женского. В этой связи они проходят попеременно то в Верхнем, то в Нижнем Селении, между которыми 4-5 километров. По утрам то мы едем на машинах к сестрам, то сестры едут или идут к нам. Вот для чего пригодились бы фонарики – идти пешком в туманной утренней мгле в другой монастырь, как делают здесь многие. Потрясающее переживание, когда в холодном тумане молча и неторопливо люди собираются к залу для медитации, внимательно разуваются, аккуратно ставят обувь и проходят внутрь. Набитые гречневой шелухой подушки на ковриках оказываются удивительно удобными, но в зале есть и стулья. Очень уютно устроиться на подушке и замотать ноги курткой или платком, потому что внутри довольно холодно. Зал отапливается дровяными буржуйками и многие медитируют в шапках и верхней одежде. По-видимому, температура никого не смущает, хотя многие простужены – то и дело волшебные моменты тишины и сосредоточенности в обществе двухсот людей нарушаются чьим-то кашлем или чиханием. Удивительные большие колокола в форме чаш стоят в каждом зале для медитации и в столовой. В начале медитации и в конце их звук «собирает» внимание, прокатываясь по телу низкими волнами. Наши движения постепенно замедляются, на завтрак мы уже идем не торопясь. Так же молча мы заходим в столовую, берем тарелки и еду с длинного стола, уставленного вегетарианскими яствами. Начало и окончание любого приема пищи также происходит по звуку колокола. В течение 20 минут все едят внимательно и молча, после чего могут возникать тихие разговоры и можно доложить себе еды, если не наелся. Практика внимательности продолжается в столовой тогда, когда мы смотрим на пустую тарелку, понимая, что труд многих людей и щедрость земли позволит ей наполниться, когда мы берем ровно столько, чтобы насытиться, и когда мы едим с удовольствием и благодарностью, понимая, что это счастье недоступно сейчас очень многим людям в Азии или Африке. Еду здесь не оставляют на тарелках и не выбрасывают, положил – значит именно столько тебе сейчас и нужно. Много овощей, знаменитый сыр, свежеиспеченный хлеб, каши, множество вкусных добавок в виде изюма, орехов или семечек, масло и несколько видов джема. Конечно, в первые дни трудно удержаться, чтобы не попробовать все это великолепие, и излишки неизбежны. Возле столовой – баки для раздельного сбора мусора и ящики с яблоками, которые можно брать всегда и всем. Их от этого почему-то не убавляется. Посуду каждый сам моет за собой, вытирает насухо и «возвращает в ее истинный дом». В результате через 40 минут после начала завтрака практически вся посуда чистая и сухая стоит на столе аккуратными стопками. После завтрака мы отправляемся обследовать окрестности. Из-за густого тумана без того живописные деревья выглядят совершенно изумительно – они внезапно проступают сквозь дымку. В центре Верхнего селения – пагода с огромным колоколом. Потом мы узнали, что во время 2-й мировой войны на этом месте немцы расстреливали французов. «Энергия этого места была очень тяжелой, мы много практиковали, пока атмосфера не изменилась», - говорит Тик Нат Хан в фильме «Мое послание – это моя жизнь». Действительно, сейчас атмосфера этого места удивительно мирная. Любой встреченный монах улыбается, а то и скажет что-то приветливое. Сейчас, в первые дни, это еще немного непривычно. Потом будет удивительно, разве бывает по-другому? После короткой беседы для вновь прибывших мы окончательно присоединяемся к братьям и сестрам, которые здесь живут и людям, приехавшим со всех уголков земного шара, чтобы практиковать. Многие здесь повторно, некоторые живут по нескольку недель, а то и месяцев. Есть и новички, как мы. Россиян за 22 года существования монастыря было едва ли десяток, поэтому все радостно округляют глаза и говорят «О-о-о», когда слышат, что мы из России. Очень трогательный пожилой вьетнамец из Парижа, который приехал вместе с сыном, много немцев, французы, японцы, американцы, швейцарцы, австрийцы, есть даже люди из Новой Каледонии, Гон Конга, Сингапура. В Европе люди узнают о Тик Нат Хане из многочисленных книг и фильмов, которые демонстрируют в кинотеатрах. Во многих европейских странах уже давно созданы дзэн-центры и люди «помогающих» профессий – врачи, психотерапевты, социальные работники – практикуют дзэн как одну из наиболее эффективных и простых традиций. Этот ритрит, или период, когда в монастырь разрешают приехать гостям, - один из нескольких. Есть летний ритрит, куда можно приехать с детьми, есть весенний, рождественский. Этот, зимний, для людей, которые хотят углубить свою практику и прикоснуться к древней традиции. Большое счастье, что мы попали в то время, когда Тик Нат Хан находится здесь. С его обязанностями в других монастырях, например, в США, обилием поездок и семинаров, застать его в Селении Слив не так просто. Семинары для самых разных людей – например, продюсеров, психотерапевтов, даже конгрессменов и католических монахов стали частью жизни западного общества, куда недавно, но очень органично интегрировалась традиция дзэн. По форме практика здесь очень проста и мы уже несколько лет делаем то же самое дома и предлагаем своим клиентам. Медитация сидя, медитация ходьбы, медитация еды, работа с внимательностью, релаксация. Здесь подчеркивают, что не нужно стараться слишком сильно, достаточно расслабиться и следовать своему дыханию. Эта простота и мягкость, эта неторопливость и юмор, этот момент, когда отпускает накопленное напряжение, и появляются слезы – здесь нет границ между практикой и непрактикой, внимательность разливается в каждом мгновении монастырской жизни. В монастырском укладе удивительное сочетание доброжелательной поддержки и деликатного ненасилия. Никто друг за другом не смотрит, гости могут хоть вообще никуда не ходить, много пространства для собственного опыта и переживаний. Прекрасной метафорой поделился один из братьев: «Каждый из нас – как водитель на скоростном шоссе. Мы не можем смотреть по сторонам, нам важно сосредоточиться на том, что мы делаем». Однажды мы таким образом пропустили свои обязанности по работе в монастыре. Предлагаемые виды работ и имена пишутся на большой доске в столовой. Перед медитацией работы, которая бывает два-три раза в неделю, каждый сам подходит и ищет свое имя, нет необходимости говорить, что никто это не проверяет. Зато в другие разы мы были более внимательны – в один день «готовили вкусную еду», а в другой – мыли туалеты, кололи дрова. Деревья здесь не рубят, собирают в лесу вокруг упавшие и транспортируют в селение. Леса вокруг не очень густые, все больше идеально ухоженные виноградники соседних поместьев и сливовый сад монастыря. Это ведь Бордо – центр французского виноделия. Природа очень мягкая, некоторые лиственные деревья покрылись разноцветными листьями, но многие стоят зелеными. Рядом с залом для медитации растет настоящая пальма. На территории – огромные туи, бамбуковые рощи и небольшие прудики. На дереве при въезде повешен гамак, рядом – качели. На улице на маленькой опушке – сидящий под деревом Будда. Каждый день у его ног появляется что-то новое – то три горшка с нарциссами, то апельсины, то горшок уже один. Каждая мелочь пронизана любящим вниманием местных обитателей, в каждый уголок вложен кусочек души. Часть строений, находящихся на территории - для всех. Это столовая, домики для гостей, библиотека, зал трансформации, лавочка. Отдаленные домики – для монахов. Объявления на трех языках просят не заходить на эту часть селения. Объявления висят повсюду, даже на усыпанной плодами хурме – объявление в файле: «Пожалуйста, не срывайте». В середине обеда возле одной из тарелок с блюдами появляется надпись «Очень, очень соленое». В столовой же на доске объявлений – фотография дня. Можно выбрать понравившийся снимок из большого конверта и вложить в файл – вся сангха (сообщество практикующих) будет любоваться. Каждый день в течение часа медитация ходьбы – мы медленно идем вокруг монастыря, иногда останавливаясь в особо живописном месте и любуясь окрестностями. Почти всегда с нами идет Тай – «Учитель», так называют здесь Тик Нат Хана. Этот маленький 78-летний человек потрясающе незаметен. Каждый раз он незаметно появляется и так же тихо исчезает. Вокруг него нет какой-то суеты, желания сфотографироваться, получить себе кусочек мастера – здесь это не принято. Кроме медитации ходьбы, он проводит медитации сидя, Беседы о Дхарме (буддийском учении), лекции по истории буддизма для монахов. Вообще, очень чувствуется, что монахи живут очень дисциплинированной и упорядоченной жизнью, миряне имеют возможность практиковать вместе с ними – и только. Очень трудно описать опыт общения, с этим удивительным наставником. Наверное, в этом суть дзэн – уникальность и всегдашняя свежесть опыта. Очень тихим голосом он говорит очень простые слова – о силе внимательности, проблемах в отношениях между людьми, нашей взаимосвязанности и взаимозависимости. Он не делает ничего особенного, просто он очень внимателен и пространство вокруг него как будто начинает изменяться. В какой-то момент понимаешь, что этот очень человечный, бесконечно добрый мастер действительно олицетворяет, передает тысячелетнюю мудрость, красоту и силу этой традиции. В этом одновременно много его опыта и очень мало его «я». Когда слушаешь беседу о Дхарме очень важно поэтому «слушать телом» и не пытаться понять, позволить себе расслабиться и открыться. Тело как будто знает, что делать, оно очень чувствительно, оно знает, когда ему плакать. Голова просто не успевает понять и осмыслить, что же происходит, что так меняется внутри, что к вечеру наваливается усталость. Масса смутных и недифференцированных переживаний, какие-то воспоминания, мгновения полного покоя и тишины вперемешку с желанием скрыться и убежать, и понимание, что это не поможет. В конце концов, остаешься наедине с собой, наедине со своей конечностью и страхом разрушиться, потерять свое «я». Помогает знание о возможности подобного сопротивления, поддержка друг друга и всего сообщества и, конечно, практика. Здесь мы, наконец, прекращаем бежать. Мы ничего не отбрасываем, мы мягко обнимаем свою печаль, и свой страх, мы возвращаемся к своему дыханию, мы возвращаемся к себе. Среди насыщенных и эмоциональных дней есть один специальный, «ленивый». Колокол в этот день отмечает только время приема пищи, можно весь день гулять или читать, или делать что душе угодно. «Пожалуйста, не планируйте ничего в этот день, позвольте себе отдохнуть, не делайте ничего специально», - и мы весь день гуляем по окрестностям. Есть время побродить по Нижнему селению, здесь живут сестры, и атмосфера немного другая. Все помещения меньше, на краю – сливовый сад, возле пруда – гигантский дуб, у основания которого маленькая скамеечка, чтобы любоваться природой. Настоятельница этого монастыря – сестра Чан Конг, обладательница дивного голоса и очень обаятельная женщина. В ее песнях много чувств, а в своей книге она пишет, что когда хотела стать монахиней, ее первый мастер отсоветовал это делать, потому что считал ее «слишком революционной». Всю свою энергию она посвятила социальному прогрессу во Вьетнаме, а сейчас – практике, ведению монастырских дел, помощи нуждающимся. Когда в один из дней мы приехали к сестрам на практику релаксации, то почувствовали энергию ее любви, сострадания. Мы лежали на подстилках в огромном холодном зале и слушали ее голос. С каждым вдохом и выдохом мы направляли любящую доброту и заботу к каждой части своего тела, к каждой его клетке. Когда соприкасаешься с тем, что передает ее голос, холод отступает. Она проводила релаксацию на английском и французском, а потом пела маленькие забавные песенки, некоторые на вьетнамском были особенно трогательными. «Каждый раз, когда я вижу собаку, я счастлива, каждый раз, когда иду на кухню, я счастлива, каждый раз, когда я вижу тебя, я счастлива». Теперь мы тоже говорим это друг другу, и каждый раз улыбаемся, потому что не всегда помним об этом счастье – быть живым, быть рядом с другим человеком, иметь семью и дом. То, что считается привычным и обыденным, может каждый раз радовать и питать нас. Каждое мгновение – новое, каждая минута – свежая, нужно только уметь останавливаться, для этого и нужна практика. Одна из важных вещей в монастыре – обсуждение Дхармы. По форме очень похоже на терапевтическую группу. Каждый имеет возможность высказаться и поделиться опытом. Еще раз поражаемся практичности этой традиции, которая помогает людям разрешать так понятные всем проблемы в отношениях с родителями, детьми, сестрами, кризисы на работе, внезапные неприятности – то, что так понятно и вызывает сочувствие вне зависимости от национальной принадлежности. Интересно, что равное внимание здесь уделяют как практике собственно речи, так и практике слушания – обе стороны одинаково важны. Здесь от души благодарят и слушавших, и говоривших. Есть формы группового обсуждения, когда можно рассказать стих или спеть песню – потрясающее пение одного гостя из Японии до сих пор с нами. Мы особенно с ним сдружились. Токи принадлежит к другой традиции – буддизму Чистой Земли, у них маленький семейный монастырь на севере Японии. Все его имущество – мешок с миской и сменой одежды и записная книжка с картой мира, на которой он мгновенно нашел Ростов-на-Дону. Монахи других традиций приезжают сюда для практики и вообще, здесь не обязательно быть буддистом или даже верующим. Здесь даже не звучит слово «дзэн», почти не звучит «медитация», здесь все больше говорят о практике внимательности – к своему дыханию, телу, чувствам, уму, отношениям, каждому аспекту жизни. Внимательность ничему не противоречит и со всем сочетается. «А какая у вас религия?», - часто спрашивали нас здесь. Несколько лет назад сюда приезжали палестинцы и израильтяне, чтобы иметь возможность слышать друг друга, почувствовать страдания и боль противоположной стороны. Раввины выполняли свои обряды прямо рядышком с Буддой, что никого не смущало. Когда в полдень звонят окрестные католические храмы, монахи останавливаются и слушают колокол так же внимательно, как свой собственный. Люди – одно из важных переживаний этого места. Монахи выглядят абсолютно счастливыми. Они одновременно расслабленные, очень спокойные, доброжелательные. От такого скопления счастливых спокойных людей сначала было не по себе. «Не может быть, им положено, вот они и спокойные», - одна из лихорадочных защитных мыслей. Потом понимаешь, что это на самом деле так, они ходят, моют посуду, работают внимательно и спокойно, очень расслабленно, очень мягко. Их сначала не замечаешь, только когда попадаешь на беседу о дхарме или дискуссию, осознаешь, как много здесь больших мастеров, как они потрясающе скромны. Один из наставников, который приезжал в Москву год назад, встретил нас в Селении Слив. «Правда, здесь удивительно красиво, - сказал он, обводя рукой окрестности. Я живу здесь уже десять лет, но никак не могу привыкнуть», - тихий голос и нежная улыбка, как цветок. Другой монах, мастер восточных единоборств, широко улыбается, когда мы прощаемся с ним. «Спасибо, спасибо вам, что приехали, что практиковали с нами», - поток любви мягко окутывает нас, разливаясь вокруг. Мы не можем его обнять, мы складываем руки перед грудью и кланяемся – «Мы преподносим тебе лотос, чтобы ты стал Буддой» и понимаем, что сами становимся Буддой в этот момент благодарности и отдачи. Всю дорогу обратно мы иногда говорили, иногда молчали, иногда плакали. Когда по приезде нас спрашивали, понравилось ли, и как мы съездили, мы не знали, что отвечать. Было очень трудно, но это одно из самых ценных переживаний в жизни. Как рождение, как выздоровление от тяжелой болезни. Что-то уже невозможно делать по-старому, чего-то уже нельзя не замечать. Внутри прочная связь с этой традицией, ощущение защищенности и глубины. Конечно, мы приехали с книгами, видеокассетами и компактами. В чехле каллиграфия Тик Нат Хана: «Дыши, ты жив». На закладке для книг надпись: «Дыши, мой дорогой». Маленький медитирующий лев из Селения Слив сейчас сидит на своей подушечке в комнате у дочки, сложив руки в виде бутона лотоса. Я вдыхаю, я жив, я выдыхаю и улыбаюсь жизни.
Список литературы:
English